Четвертое июля - Страница 40


К оглавлению

40

А шумиха в прессе набирала обороты с каждым днем. Репортеры перемывали косточки кандидатам и кормили публику детальными сведениями о жизни будущих присяжных, не забывая обвинять нас в расовой ангажированности. Если честно, меня саму воротило от того, как обе стороны отсеивали или принимали кандидатов на основании их реальной или воображаемой предубежденности против моей особы. Когда мы отклонили четырех чернокожих и латиноамериканцев, я решила поговорить об этом с Юки.

— Разве тебе самой не пришлось страдать от расовой дискриминации?

— Расизм тут ни при чем, Линдси. Мы отвергли этих людей, потому что они предвзято относятся к полиции. Иногда человек сам не понимает своих мотивов, пока не спросишь его об этом прямо. А кое-кто обманывает нарочно, надеясь урвать свои пятнадцать минут славы, если процесс окажется громким. И вообще отсев присяжных — наше законное право. Доверься нам. Если мы сейчас дадим слабину, то проиграем еще до начала суда.

Позже в тот же день обвинение без объяснения причин дало отвод трем белым служащим — двум немолодым женщинам, смотревшим на меня так благожелательно, словно я была их родной дочерью, и пожарному по фамилии Макгои, который всем своим видом показывал, что не стал бы возражать, даже если бы я выпила целую бочку «Маргарит».

В конце концов, обе стороны остались не слишком, довольны результатом, но дело было сделано, и двенадцать присяжных — плюс три дублера — заняли свои места. В два часа дня Мейсон Бройлз встал с места, чтобы произнести вступительную речь.

Даже в страшном сне я не могла вообразить, в каком виде это исчадие рода человеческого рода представит меня в деле Кэйботов.


ГЛАВА 85


Мейсон Бройлз выглядел хорошо выспавшимся и готовым к схватке. Чисто выбритый, в темно-синем костюме от Армани и свежей бледно-голубой рубашке, подходившей в тон глазам, он решительно встал из-за стола и обратился к присяжным и суду, не заглядывая в бумажки:

— Ваша честь, дамы и господа! Если мы хотим понять, что произошло ночью десятого мая, давайте представим, что могло руководить двумя подростками в тот вечер. Их родителей не было дома. Случайно они нашли ключи от новенького «Мерседеса» своего отца и решили немного прокатиться. Конечно, это нельзя назвать хорошим поступком, но дети есть дети. Саре было пятнадцать лет. Восьмикласснику Сэму — всего тринадцать.

Бройлз отвернулся от присяжных и взглянул на своих клиентов, как бы говоря: «Смотрите, вот они, несчастные жертвы жестоких полицейских». Потом снова обратился к присяжным и продолжил речь:

— За рулем сидела Сара Кэйбот. Они проезжали через Тендерлойн — опасный район с высоким уровнем преступности, — и у них была роскошная машина. Вдруг за ними увязался другой автомобиль. Сэм Кэйбот утверждает, что ни он, ни его сестра понятия не имели, что их преследуют полицейские. Да и откуда им было знать? Детишки не сомневались, что имеют дело с бандитами. Будь Сара Кэйбот сейчас жива, она бы рассказала, как испугалась погони и попыталась сбежать, но не справилась с управлением и врезалась в столб. А когда сообразила, что имеет дело с полицией, то испугалась еще больше — потому что удрала от детективов, разбила машину и не имела водительских прав. И потому что ее маленький братик пострадал и аварии. А еще потому, что у полицейских было оружие. Н о Сара Кэйбот — девочка с незаурядными способностями и блестящим будущим, опережавшая в учебе сверстников и имевшая коэффициент интеллекта в сто шестьдесят баллов, — эта бедная девочка уже ничего не скажет, ведь она мертва. Она мертва, поскольку обвиняемая, лейтенант Линдси Боксер, совершила чудовищную ошибку и дважды выстрелила Саре в сердце. А еще через секунду лейтенант Боксер открыла огонь по Сэму Кэйботу — умному, очаровательному малышу, капитану футбольной команды, школьному чемпиону по плаванию, отличному спортсмену и всеобщему любимцу.

По залу разнеслись приглушенные вздохи публики, пораженной нарисованной Бройлзом драматической картиной. Вскоре воцарилось молчание, и адвокат неподвижно застыл в центре зала, выдерживая должную паузу и почти гипнотизируя присутствующих своим дьявольским ораторским искусством, которым он в совершенстве овладел за годы юридических баталий.

Сунув руки в карманы и опустив голову, Бройлз с отрешенным видом разглядывал блестящие носы своих ботинок, точно заново переживая только что описанную им трагедию. Казалось, он горячо молится, хотя я была уверена, что он в жизни не прочитал ни одной молитвы. Но я могла лишь молча сидеть и смотреть на непроницаемое лицо судьи, пока Бройлз держал в руках завороженный зал.

Наконец, решив, что выкопанная им яма достаточно глубока, он бросился в последнюю атаку:

— Дамы и господа, скоро вы услышите, что в тот злосчастный вечер лейтенант Боксер закончила дежурство и пила спиртное, однако села в патрульную машину и начала стрельбу. Вы также узнаете, что у Сары и Сэма Кэйбот тоже имелось оружие, и хотя лейтенант Боксер была достаточно опытна, чтобы обезоружить двух испуганных детей, в этот вечер она нарушила все мыслимые и немыслимые правила. Вот почему лейтенант Боксер ответственна за смерть Сары Кэйбот, замечательной девочки, чья жизнь оборвалась в одно ужасное мгновение. На совести лейтенанта Боксер страдания Сэма Кэйбота, искалеченного по ее вине. Дамы и господа! После того как вы выслушаете показания свидетелей, мы просим вас признать лейтенанта Линдси Боксер виновной в противоправных действиях и превышении должностных полномочий, повлекших за собой смерть Сары Кэйбот и увечье Сэма Кэйбота. Разумеется, подобные потери невозместимы, но мы требуем, чтобы ответчица выплатила пятьдесят миллионов долларов на пожизненное лечение Сэма Кэйбота, а также в качестве компенсации за страдания, перенесенные им и его семьей. Кроме того, мы настаиваем на выплате еще ста миллионов долларов в виде штрафных убытков, чтобы напомнить полиции округа и всей страны о недопустимости подобных действий. Пьяным полицейским не место на наших улицах!

40