Четвертое июля - Страница 33

Что ж, теперь все ясно. Бранкузи считался адвокатом высокого класса. Только богатый человек мог позволить себе его услуги. Кроме того, Бранкузи считался любимым адвокатом гангстеров.

ГЛАВА 69

Вернувшись к дому, мы обнаружили, что у обочины стоит машина, а нам навстречу шагает шеф полиции Питер Старк. Он выглядел мрачнее тучи и хмурил брови, затравленно озираясь по сторонам.

— В чем дело, шеф? Что-нибудь случилось?

— Патологоанатомы собираются вскрывать Сардуччи, — пробормотал он, щурясь на солнце. — Вот официальное приглашение.

Мне с трудом удалось скрыть волнение. Обернувшись, я представила Старку своих подруг.

— Доктор Уошберн, судмедэксперт. Вы не против, если она тоже поприсутствует?

— Почему бы и нет? — усмехнулся Старк. — Чем больше помощи, тем лучше. Я учусь на своих ошибках, верно?

Синди не сразу сообразила, что ее в число приглашенных не включили. Конечно, кому нужна пресса?

— Ну и ладно, — добродушно промолвила она. — Я посижу одна. У меня есть ноутбук и незаконченная статья. Будем считать, что я больна проказой.

Мы с Клэр снова сели в автомобиль и поехали за машиной Старка.

— Ура! — воскликнула я, сияя от радости. — Шеф подключил меня к делу.

— Не понимаю, как я на это согласилась? — Клэр сокрушенно покачала головой. — Ты делаешь страшную глупость, а я тебе потакаю. Тебе бы надо сидеть на веранде да попивать джин с тоником, водрузив задницу на кресло, а ноги — на подлокотники.

Я рассмеялась.

— Признайся, тебя тоже зацепило? Ты не можешь устоять.

— Слушай, ты спятила.

Клэр бросила на меня озабоченный взгляд. Мое веселье ее не радовало.

— Линдси, ты меня убиваешь. Я серьезно. Но это твой выбор, крошка.

Черед десять минут мы свернули с главного шоссе и въехали в Мосс-Бич.

ГЛАВА 70

Морг находился в подвале Сетонского медицинского центра. В выложенной белой плиткой комнате было холодно и чисто, как в отделе супермаркета, где хранят замороженные продукты. В глубине помещения гудел кондиционер.

Я поздоровалась с двумя парнями из опергруппы — один складывал одежду жертв в бумажные пакеты, а другой недовольно бормотал что-то про бюрократическую волокиту. Меня подвели к стоявшему посреди зала секционному столу, и я увидела молодого ассистента, который орудовал над Сардуччи шлангом и губкой. Заметив меня, он выключил воду и отошел в сторону.

Джозеф и Аннемари лежали рядом, голые и беззащитные на ярком свете. Если не считать безобразных ран на горле, их тела были совершенно не тронуты, а лица казались круглыми и нежными, как у детей.

Голос Клэр вернул меня в мир живых.

Обернувшись, я увидела седовласого человека в синем халате, пластиковом переднике и с сеткой на голове. Выглядел он как-то скособоченно, а губы кривились на одну сторону, как у больного, пережившего инсульт.

— Линдси, это доктор Билл Рамос, судебный патологоанатом. Билл, это лейтенант Линдси Боксер из отдела по расследованию убийств, полиция Сан-Франциско. Вероятно, ее старое дело как-то связано с этими убийствами.

Пока мы с Рамосом обменивались рукопожатиями, появился Питер Старк.

— Док, расскажите ей то, что говорили мне по телефону. Рамос хмыкнул:

— Может, лучше показать? — Он обернулся к помощнику: — Эй, Самир, я хочу взглянуть на спину женщины. Помоги мне перевернуть ее.

Самир скрестил лодыжки Аннемари, доктор ухватил и потянул ее за левое запястье. Вдвоем они перевалили труп на правый бок.

Я уставилась на семь отметин — каждая примерно три дюйма в длину и три четверти дюйма в ширину, — которые крест-накрест пересекали ягодицы женщины.

— Для подобных ударов нужна недюжинная сила, — заметил Рамос. — При этом они почти незаметны. Хорошо, Самир, а теперь мистера Сардуччи.

Доктор и ассистент повернули мужчину на бок, и его голова беспомощно откинулась.

— Ну вот, смотрите, — продолжил Рамос, — опять то же самое. Множество бледных вмятин прямоугольной формы, все закрытого типа. Не похоже на те ярко-багровые полосы, которые получаются при ударах по живому телу, и в то же время отличается от желтых, как пергамент, ссадин, появляющихся на уже мертвых тканях.

Доктор взглянул на меня, чтобы убедиться, поняла ли я его слова.

— Допустим, вы ударили меня в лицо, потом два раза выстрелили в грудь. Кровяного давления не хватит, чтобы на коже образовались большие синяки, но если сердце успеет сократиться хотя бы раз, кое-что на лице все-таки появится. Рамос взял скальпель и сделал небольшой надрез поперек бледной полосы. — Видите этот коричневатый слой под следами ссадин? Мы называем его четко обозначенной фокальной аккумуляцией крови. Картина абсолютно ясная. Вы согласны, доктор Уошберн? — Он повернулся к Клэр. — После того как преступник перерезал сонную артерию, сердце остановилось почти мгновенно — но только почти. Жертва была еще жива, когда ее подвергли порке. Удары наносились ку мортем, то есть незадолго или непосредственно в момент смерти. Убийца хотел, чтобы мужчина понимал, что с ним происходит.

— Похоже, наличные счеты, — пробормотал Старк.

— Вы правы. Преступники ненавидели своих жертв. В комнате воцарилось молчание.

— Ссадины на Джо, не такие широкие, как у Аннемари, — заметила Клэр.

— Верно, — кивнул Рамос. — Их нанесли другим предметом.

— Например, поясом, — вставила я. — Может, для порки использовали разные ремни?

— Вполне вероятно, — согласился доктор.